Хитник - Страница 38

Глеб выхватил из кармана куртки серебряный кинжальчик, для начала с испугу ткнул им в сторону ведьмы – та, на миг перестав плести ворожбу, подмигнула Глебу, молвила: «Ты им оборотней пугай, я-то здесь причём» – а после, когда с пальцев ведьмы посыпались искры и что-то тёмное, полупрозрачное, дымкой заструилось от её ладоней в сторону Глеба, парень одним движением начертил перед собой в воздухе большой круг.

Едва замкнувшись, окружность вспыхнула иссини-белым сварочным светом, вспыхнула и погасла – так уж получилось, что в тот огненный круг попали и ведьма, и остатки пивной, и громящие те остатки байкеры, и пара мотоциклов с включенными фарами.

А вместе с погасшим кругом исчезло и увиденное в нём: поляна была пуста. То есть пропало всё, что успел заметить Глеб в колдовском окошке… Мало того, и сама поляна стала гораздо меньше, словно парень вырезал из реальности приличный кусок – вырезал и выкинул невесть куда.

– Круто, – ошеломлённо произнёс гном, слезая с ящика, – вот это по-настоящему круто! И как ты исхитрился учудить подобное? – Федул, то и дело с сомнением поглядывая на опустевшую поляну, отправился глянуть, не помер ли случаем его брателло Модест. А если и впрямь немножко помер, то какой курс реанимации надо проводить, пивной или сразу спирто-водочный?

– Понятия не имею как исхитрился, – честно признался Глеб. – Хитник мне сказал, чтобы я кинжалом круг перед собой нарисовал, вот и…

– Ничего подобного я тебе не говорил, – проворчал Хитник. – Вернее, говорил, но не я.

– А кто же тогда сказал? – растерялся парень.

– Ну-у… мне пришлось немного потребушить заархивированного мага Савелия, а тот перенаправил меня на свой архив, к личности номер три – это я так для понятности называю запрятанные в Савелии чужие сущности – вот та сущность тебе и отдала приказ. Подсказала выход из смертельно опасной ситуации.

– Эй-эй! – не на шутку перепугался Глеб, – ты того! Прекращай будить спящих во мне колдунов! А ну как они очнутся, я ж тогда коньки враз кину. Или с ума навсегда сойду, что для меня в принципе одно и то же. Я ж тебя раньше предупреждал, забыл?

– Не блажи, – сердито оборвал его Хитник, – доверься профессионалу и используй с толком полученную выгоду. Думаешь, я заинтересован, чтобы вся эта магическая кодла очнулась? Ха! Я тоже жить хочу… Есть специальная методика, позволяющая «подглядеть» в архиве нужное для тебя, при этом не активируя тот архив полностью.

– Ну, если так, то ладно. – Глеб спрятал кинжал в карман, подошёл к Федулу.

К счастью, и Модест, и дядя Вано были живы-здоровы, только немного расшиблись при падении: у пивщика на лбу вздулась знатная шишка, а у бабая из уголка рта вытекла струйка крови. Находчивый гном успел провёсти сеанс целебной пивотерапии – взял с ближайшего столика нетронутую кружку, первым делом отхлебнул сколько смог для восстановления собственного душевного равновесия, а остальное вылил на лица пострадавших. Холодное пиво привело обоих в чувства: дядя Вано, кряхтя, встал, глянул на пустую поляну непонимающим взглядом, громко выругался не по-русски и для начала отправился искать утерянную в полёте кепку. Бабай Модест сел, далеко плюнул кровавой слюной; поводил языком за щеками, пересчитывая зубы, и вдруг, высоко подняв брови, полез грязными пальцами в рот. Видимо, нащупал там что-то неожиданное. Камушек какой или сломанный зуб.

– Пивка глотни, – заботливо посоветовал гном, беря со столика очередную недопитую кружку, – для прояснения мозгов и поднятия деловой агрессивности. – Бабай отказываться не стал, вынул пальцы изо рта, жадно выпил предложенное и отшвырнул посудину в сторону. А после, встав, молча показал Глебу и Федулу зажатый в пальцах золотой гвоздик с гладкой шляпкой, бывший пирсинг языка.

– А где бриллиант? – деловито поинтересовался гном. – Проглотил? Тогда ты, Модя, в ближайшее время на горшок ходи, а не в общественный туалет. Бриллиант – это, брателло, хорошие денежки, можно будет нехилые ресторанные посиделки устроить. В честь твоего освобождения от колдовского ключа.

– Э? – не понял Модест, всё ещё оглушённый и туго соображающий. Как сказал бы сейчас о бабае тот же ехидный Федул: «общая тормознутось без возможности текущей регулировки».

– Ты свободен, – терпеливо пояснил Глеб. – Не знаю, в чём и как тебя ограничивали старшие бабаи, но теперь ты запросто можешь начихать на те ограничения.

– Неужто правда? – Модест просветлел лицом. – И, значит, я могу хоть на чуть-чуть выходить из парка, не опасаясь худо помереть? – нынче речь бабая стала куда чище и понятнее. А что до некоторой остаточной шепелявости, то это дело временное, до полного заживления языка.

– Знатно тупишь, Модя, – развеселился гном. – Тоже мне, «на чуть-чуть из парка»! Да хоть куда и хоть насколько! Хоть на пляж в Гавайи, хоть в Ничейные Земли… впрочем, о последних пока не надо, – Федул искоса глянул на Глеба, но тот никакого внимания на слова гнома не обратил.

– Вах! – вдруг с яростью в голосе воскликнули за спиной у Глеба, – Скажитэ, гэнацвали, кто тут похозяйнычал? Кто дэлов понадэлал? – Глеб оглянулся: дядя Вано, нахлобучив на голову найденную кепку и держа в руке найденный трансглюкатор, с гневом взирал на голую поляну. Усы у пивщика стояли торчком, как у мартовского кота.

– Вот он, спаситель, – немедля ввернул гном, – наш борец с ведьмами и великий освободитель территорий. – Федул с размаху хлопнул Глеба ладошкой по спине.

– Ага, – сказал дядя Вано, подошёл к Глебу, ухватил его свободной рукой за грудки и чуть ли не криком потребовал: – А ну, вэртай всё взад!